А для тебя, закоренелого холостяка, это раз плюнуть…

Я бы сегодня вечером вообще не подходила к телефону, если быне ждала твоего звонка. А вместо тебя на проводе оказалась наша клиентка. Онасловно с цепи сорвалась и настояла, чтобы я пришла в бюро. Сначала я, конечно,пыталась ее успокоить, потому что она должна принести завтра еще двестипятьдесят наличными. Тем не менее мы здесь встретились, и то, что мне пришлосьвыслушать от нее, было не слишком приятно.

— Ну и что было дальше?

— Сначала она хотела узнать, как можно вообще так грубоработать. Она сказала, что ты не детектив, а черт знает что. И я, конечно, несмогла не поддакнуть ей.

А чего ты ждал — аплодисментов за гениальную выдумку санчоусами? С таким же успехом ты мог повесить на себя вывеску, что ты частныйдетектив и пришел в семейство, чтобы выяснить, какие там отношения.

— Расскажи, наконец, что же произошло.

— Что произошло? Произошло как раз то, чему мы должны быливоспрепятствовать. И эта идиотская затея с пастой только ускорила дело. МиссисБаллвин поняла, что у нее остается слишком мало времени, а тут являешься ты ибуквально даешь ей средство, которое она так долго искала.

— Каким это образом?

— Прекрасная и почти не возбуждающая подозрений возможностьотравить своего супруга. Ты и твоя анчоусная паста!

— Может быть, я наконец узнаю, что же произошло?

— Что произошло? — переспросила Берта, подозрительно фыркая.— Хорошо, мой дорогой, я расскажу тебе об этом простыми словами. А иначе такомукретину, как ты, не понять.

Итак, Джеральд Баллвин пришел домой, и Дафна рассказала ему,конечно при свидетелях, какая ей выпала удача. Ее фотографии могут появиться вовсех крупных журналах, она будет рекламировать анчоусную пасту, котораядействительно великолепна. И она уже приготовила для своего супруга тосты сэтой пастой.

После этого она принесла поднос, взяла один тост себе, адругой сунула мужу. При этом она не переставала ворковать о том, что еефотографии будут опубликованы. Ее глупый муж попался на удочку и, улыбаясь ей,проглотил тост. Потом они выпили по парочке коктейлей, он посмотрел на тюбик спастой, еще раз попробовал ее и сказал, что она действительно великолепна.Вскоре после этого его лицо позеленело, ему стало плохо, и он высказал мысль,что, должно быть, паста не свежая. Его жена тотчас вызвала врача и рассказалапо телефону о симптомах. Тот предположил, что речь идет о желудочномотравлении, и дал соответствующие указания.

— Ну и что было потом?

— Потом Шарлотта Хенфорд, которая с самого началаприсутствовала при этой сцене, отправилась в соседнюю комнату и вызвала другоговрача. Ему она сказала, что Джеральд Баллвин отравился. Потом она вызвала«скорую» и оповестила полицию, то есть сделала все, чтобы Баллвин былсвоевременно доставлен в больницу, если его еще можно спасти. Ему тотчассделали промывание желудка.

— Полицию оповестила Шарлотта Хенфорд?

— Да.

— Ну а что с миссис Баллвин?

— Она исчезла, — сказала Берта. — Просто испарилась.

— Когда?

— Видимо, когда Шарлотта позвонила в полицию и сообщила, чтопроизошло с Джеральдом Баллвином.

Она наверняка знала, что будет следствие, и сбежала.

— Полиция хотела ее арестовать?

— Насколько я поняла — да. Наверное, полиция нашла у нее ядв какой-нибудь баночке из-под крема. Но главным является то, что нам былопоручено охранять мистера Баллвина от отравления. Вместо этого мы сами дали ходделу, презентовав для этой цели целую коробку пасты. Не хватает еще, чтобы тыпоставил стоимость этого чертова снадобья в графу накладных расходов.

— Я уже сделал это.

Берта вздохнула и сказала:

— Ну и глупец же ты! Достаточно было купить один тюбик, а тывместо этого презентуешь ей целую коробку и собственноручно вносишь ее в дом.Ты так соришь деньгами, словно они падают с неба.

— Ты еще не знаешь о расходах, на которые я был вынужденпойти сегодня, — ответил я. — С нашей машиной произошла авария.

— Слава Богу, мы застрахованы.

— Женщина, на машину которой я наехал, не хотела предъявлятьникаких претензий, и поэтому я оставил ей пятьдесят долларов, которые тожепойдут в накладные расходы.

Берта молниеносно выпрямилась, и ее кресло издалоподозрительный скрип.

— Что, что ты сделал?

— Дал ей пятьдесят долларов.

— Зачем?

— Потому что я намеренно совершил наезд. Я предполагал, чтоона в какой-то степени связана с этим делом, и хотел завязать с ней знакомство,но так, чтобы она ничего не заподозрила. Я так аккуратно сблизился с еемашиной, что повредил ей переднюю ось. Поэтому она не могла дальше ехать насвоей машине, и я…

— О Боже ты мой! — запричитала Берта и, вытащив изо ртасигарету, швырнула ее через комнату. — Ты просто швыряешь деньги на ветер!Пятьдесят долларов! — Потом она саркастически добавила: — Неужели не былоникакой другой возможности познакомиться с девушкой, как только наехать на еемашину! Это… Эх ты… Да ты просто пройдись как-нибудь по улицам и понаблюдай.Каждый вечер совершаются самые разные знакомства, и причем самым простымобразом. Или зайди в один из этих пресловутых ночных ресторанов.

Или, скажем, погуди своим клаксоном, раскрой дверцу, и сразумашина наполнится куколками, несмотря на все грабежи и убийства, которыеслучаются сплошь и рядом. А если у тебя есть голова, но нет машины, то тебедостаточно просто улыбнуться и спросить, как пройти к углу Бродвея и Пятьдесятвторой улицы. «Она» окинет тебя быстрым взглядом и просто скажет, что ей нужнотуда же. Видишь, сколько путей имеется для того, чтобы познакомиться сдевушкой, а ты вместо этого выкладываешь пятьдесят долларов. Может быть, этоеще не все?

— Я нанял двух детективов, которые следят за Дафной Баллвин.

— Этого еще не хватало! За это придется платить немалоденег. Почему обязательно двух?

— Один следит днем, другой — ночью.

— Да, если учесть все твои расходы, то нам, выходит, нужнотолько радоваться, что мистера Баллвина отравили так быстро, — сказала Берта, —иначе наша фирма просто обанкротилась бы. Да здравствует анчоусная паста! Еслибы миссис Баллвин подождала со своим отравлением до завтра, ты бы промотал вседвести пятьдесят долларов, и Берте пришлось бы думать, где взять деньги, чтобыоплатить помещение и служащих.

— А что с этим Вильмонтом Мервиллом? Слугой-шофером? —прервал я поток ее слов.